Остановился табор неподалеку от деревни. А возле деревни, на самом краю ее, часовня стояла, и рядом с ней береза кривая росла. 

Вот спит один цыган из табора и слышит, как кто-то его в бок толкает: 

– Вставай, цыган! 

Проснулся цыган, видит: стоит перед ним старичок – весь седой и борода до пояса. 

– Иди к часовне, цыган, там под кривой березой клад зарыт. Полное охотничье голенище золота. На тебя этот клад записан. Срок уже выходит. Иди отрой его и возьми. 

Сказал старичок и исчез. Рассказал утром цыган своей родне о том, как к нему ночью старик приходил, а те его на смех подняли: 

– Охота тебе идти позориться. Какой клад? Нет там ничего. Это над тобой кто-то насмешки строит. 

Так или иначе, но не пошел цыган на указанное место. А табор дальше покатил. 

На следующую ночь опять приходит старичок к этому цыгану и говорит: 

– Ты что же это, мой милый, не слушаешься? Или тебе клад не нужен? Придется тебе обратно возвращаться... 

Наутро цыган снова рассказал своей родне о старике. 

– Рядом был – не стал копать, а чего теперь тебе ехать? 

Короле сказать, подняли цыгана на смех, и никуда он не пошел. А потом и забыл о кладе. 

Много ли, мало ли времени прошло – бог знает, только случилось так, что табор оказался снова на краю той деревни, возле которой часовня стояла. 

Вспомнил цыган о старике, что к нему по ночам приходил, о кладе вспомнил. 

«Дай, – думает, – схожу все-таки, очищу Душу». 

Никому ничего не сказал цыган и отправился на тo место, о котором когда-то ему старик говорил. Подошел он к часовне, встал под кривой березой и копать начал. Откопал охотничье голенище, взглянул в него, а там одни битые черепки лежат. 

– Значит, правильно надо мной родня смеялась, – сказал сам себе цыган и только собрался обратно, как видит – перед ним тот старичок стоит: 

– Эх ты, цыган! Сам от своего счастья открестился. Твоему кладу уже срок давно вышел. 

Говорил я тебе, когда его надо было брать, а ты меня не послушал.