Четверг
28.03.2024
16:28
Категории раздела
Про цыган от гаджо [45]
Цыгани всего мира [48]
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа
Поиск
Цыганские сайты
  • Цыганская скрипка
  • Шылалы балвал..
  • Романы Даёри
  • сайт Ярмаша
  • Романо сайто
  • Ассоциация ромов стран Балтии и СНГ "Амаро дром"
  • Цыганский электронный журнал "Свенко"
  • Амари шатрица

    Всё обо всём

    Главная » Файлы » Рассказы, сказки, легенды про цыган » Цыгани всего мира

    Георгий Цветков. Цыганская любовь
    [ ] 30.04.2012, 17:30
    Для конокрада дождь и гроза – лучшие условия в его промысле. Гроза загоняет всех под крыши домов, а главное, размывает следы, уберегая от преследования. «Гнать ворованную лошадь по дороге опасно. Дни в середине мая длинные, – размышлял Ардом, похлопывая вороного по холке. – Ладно, поеду по перелеску вдоль дороги». Притороченная поводом к седлу его коня серая в яблоках кобыла словно летела. Глаза – как звезды, маленькая голова на лебединой шее, грациозно стройный корпус с прекрасно развитой мускулатурой, она неслась рядом, почти не каясь травы. Такой лошади табор еще не видел, у самого князя Ракоши увел ее молодой цыган для любимой девушки. Мчались всю ночь, и только когда первые лучи пробуждающегося солнца коснулись верхушек деревьев, они прибыли в еще спящий табор. Привязав коней, он уснул на телеге с сеном.
    Патрина подкралась к спящему Ардому и стала щекотать соломинкой его лицо.
    – Ну что ты спишь, – рассиеялась она над проснувшимся женихом. – Так все счастье можно проспать.
    – Когда выйдешь за меня, тоже так рано будить станешь?
    – Когда выйдешь за меня, тоже так рано будить станешь?
    – Ничего себе рано – полтабора на ногах. А где это ты пропадал три дня? Может, другую нашел?
    – За мечтой твоей ездил.
    – За какой это мечтой? Что-то я не помню, чтобы я тебя куда-то посылала.
    Вскочив с телеги, Ардом подвел свою любимую к серой:
    – Теперь она принадлежит тебе.
    – И создал же бог такую красоту, - удивленная, но счастливая, обняла серую Патрина.
    Взвизгнув от удовольствия, она вскочила на лошадь и погнала ее во всю прыть.
    Многие, оставив свои дела, смотрели на красивую лошадь и не менее прекрасную всадницу. В это время к табору подъехали несколько кибиток цыган. Почти весь табор собрался приветствовать прибывших гостей. Один из цыган подошел к отцу Патрины.
    – Ты что, брат, не узнаешь меня? Это же я, твой побратим Антал.
    Отец девушки смущенно обнял его:
    – Прости, Антал, сколько лет прошло.
    – Да, лет этак пятнадцать, пожалуй. Твоя дочь еще совсем маленькая была.
    – А вот и она, - обнял за плечи подошедшую дочь Янош.
    – Хороша, ей-богу, хороша, - расхваливал приезжий цыган. – А помнишь, мы с тобой дали друг другу слово поженить наших детей?
    – Давно это было, - смутился отец девушки. – Дети стали взрослыми и они сами выбирают свою судьбу.
    – Ты не прав, настоящий ром всегда держит слово, сколько бы лет ни прошло. А сын, посмотри, какой у меня. Подойди, Лайош, пусть мой друг посмотрит на тебя. Лучшего барышника на всех ярмарках не сыскать.
    – Да ты, никак, сразу свататься собрался. Погоди, мы с тобой давно не виделись – выпьем, поговорим, вспомним молодость.
    – Не уходи от разговора, - нахмурил брови Антал. – Вина мы успеем выпить. Отдаю свою дочь за моего парня.
    Янош понял, что разговора не избежать, - уж больно настойчив его собеседник.
    – Раз приехал только затем, чтобы женить сына, я отвечу прямо. Видный у тебя парень, ничего не скажешь, но у нее есть жених. Она засватана за Ардома. Его отец был моим лучшим другом – помер, еще и года не прошло. Поэтому и отложили свадьбу.
    – Ты не имеешь права ее отдавать. Ты мне слово дал.
    Во время их разговора к Патрине подошел сын сватавшегося цыгана:
    – Пойдешь за меня?
    – Ты что, парень, на солнце перегрелся? Ты же слышал – я засватана.
    – Не пойдешь – силой увезу.
    – Постой, ты это кого собираешься силой увезти? – спросил подошедший Ардом. – Или головы не жаль?
    – Неужто ты мне помешаешь? – рассмеялся Лайош.
    – Постойте, - вмешался в разговор взволнованный Янош. – Так и до беды недалеко. Уйми сына, Антал.
    – А ты не переживай, пусть молодые выяснят, кто достойнее.
    – Ромалэ, - обратился ко всем Антал, - этот цыган был когда-то моим лучшим другом. Еще в молодые годы он дал слово отдать за моего сына свою дочь, а настоящий мужчина всегда держит слово.
    – Не надо на меня давить, – не выдержал отец Патрины. – Она любит другого, я не могу заставить ее.
    – Постойте, ромалэ, она ведь не лошадь, чтобы отдать без ее согласия, – вмешался в разговор один из стариков.
    – Если не отдадите добром – заберу силой. А кто попробует вмешаться – покалечу.
    Цыган возмутило такое поведение Антала. Но сила была на его стороне, не даром с ним приехало много молодых парней. Ардом, понимая, что сейчас мужчины схватятся за ножи и прольется кровь, обратился к сватавшему цыгану:
    – Мы с твоим сыном положим конец этому спору. Пусть Бог рассудит, кто из нас прав.
    – Не делай этого, вмешалась в разговор Патрина, – где же справедливость?
    – Послушай, – отвел ее в сторону Ардом. – Если начнется драка, пострадают многие, а тебя все равно увезут – сила на их стороне. Я сам отвечу за свою честь.
    – Послушай, сынок, - обратился к Лайошу его отец, сажай девушку в кибитку. Мы посмотрим, кто нам отважится помешать.
    – Не надо, отец, он для меня небольшая помеха, да и зачем нам дурная слава? Сделайте из костров круг – мы будем драться на ножах, - обратился ко всем Лайош. – Мы должны выяснить, кто из нас достоин.
    Женщины ушли в шатры, забрав с собой детей. Они не могли смотреть на то, что должно было произойти. Мужчины молча разжигали костры, в душе молясь за одно из соперников.
    Солнце склонилось к закату, когда в кругу костров стали друг против друга , сжимая в руках ножи, два молодых цыгана.
    – Отец, сделай же что-нибудь, останови это, - плакала Патрина.
    – Я могу отдать свою жизнь, но это не остановит их. Видно, такова судьба.
    Мужчины табора стояли, молча понурив головы, ожидая, что произойдет в этом огненном кругу. Ардому хотелось увидеть, где его любимая и что сейчас с ней, но он не мог отвести глаз от Лайоша, готового каждую секунду нанести удар. Вдруг перед глазами мелькнуло лезвие ножа – Ардом успел отбить удар и нанести свой, но удар пришелся прямо в пржку кожаного пояса. «Везучий» – мелькнула мысль, но он тут же ощутил жгучую боль под сердцем. «Что это? Почему земля переворачивается? Я как будто лечу… Кто это там внизу лежит лицом в траву? Кричат, что кто-то умер…»
    Заходящее солнце окрасило все вокруг алым цветом. Листья деревьев, трава под ногами, казалось, забрызганы кровью – словно сама природа была смертельно ранена.
    Патрина молча вошла в круг и опустилась на колени возле Ардома. Ее губы о чем-то шептали, а в руках оказался нож, выроненный Ардомом. Никто еще не успел понять, что случилось, как она уже лежала с ним, держа его за руку.
    – Боже, кричал убитый горем отец. – За что, за что?
    Друзья поддерживали его под руки, плакали вместе с ним. Пошел дождь, словно само небо оплакивало молодые сердца, разделяя горе цыган. Ардом и
    Патрина лежали, держась за руки, словно боялись и на том свете потерять друг друга.

     РОМАНО КАМАИПЭ (ловарский)

    Кодо кон чорэл лэ грастэн жянэл: андэ миласкэ бришинда май кэнево ай май федэр жял э бути. О бришинд анда бар нашавэл манушэн андо кхэр, тховэл тэлэ лэ грастэнгэ вурми кана нашэс андо чёрипэ.
    Лэ дес милайе лунги, ай тэ праставэс по дром даравно, кэ дычёс дэ дурал.
    О Ардом мэклас пэскэ калэ кхурэс па на баро вэшоро кай тордёлас пэ риг сар жял о дром. Пханглы ка э зэн, суро андэ пхаба, грасни андо нашыпэ сар кана чи рэсэлас пэталэнца э пхув. Якха сар лэ черғая, цино шэро пэ лунго кор, зурало колин пэ санэ пунрэ – вой мэзыяс пэ вэшэски йеза. Касавэ грастэс о таборо инкэ чи дыкхлас. Анда князёски авлин чёрдас ла о шяво.
    Интрэго рат праставлас лэ грастэн о щяво, ай кана аба о кхам сыкадилас анда опрунэ вэшэски кранжи, вов арэслас андо таборо. О таборо инкэ совлас. Вов пханглас лэ грастэн тай пашлилас тэ совэл по вурдон кхасэса.
    Патрина, кана жялас ка о пирово пайескэ, лас сама по вурдон пэскэ амалэс.
    Патрина пашилас чёралэс каринг о суто Ардом, ай лас санэ сулумаса тэ азбал лэско муй.
    – Сар совэсас? – асаяс вой.
    – Кана ж'аса пала мандэ, сако йокор ущявэса ман кадэ?
    – Сар йокор? Аба допаш таборо пэ пунрэ! Кай санас трин дес? Кавра аракхлан?
    – Сымас тэ анав кодо па состэ миндык гиндысас . .
    – Чи сэрав кэ бищявос тут варе-кай.
    Ардом хуклас тэлэ па вурдон.
    – Ав со сыкавав тукэ, – хутилдас вов ла пала сано машкар, — дыкх со андэм!
    – Кэрдас о Дэл касаво шукарипэ! — маладас андэ палми э щей. Вой нашиндой пашилас кай э суро грасни.
    – Аканак вой тири, – пхэндас о Ардом.
    Андэ кады врама кай о таборо пашилэ романэ вурдона. Анда са э церғи кидэнаспэ мануш тэ дыкхэн кон арэслас. Ек анда ром кай арэслэ пашилас кай Патринако дад.
    – Со пхрала, чи пинджярэс ман? Кадо сы мэ, тиро амал, о Антал.
    О дад э Патринако асандос пхэндас:
    – Эртон, пхрала, кати бэрш начилас!
    – Ай сар! Май дэшу-панджь бэрш! Ти щей инкэ циноны сас.
    – Этала вой! – лас Патрина пала пхикэ лако дад, о Януш.
    – Лащи щей, тэ мэрав! – ашардас ла о ром кай арэслас. – Сэрэс, амэ ворба дам екх екхэскэ: кана барона амарэ щявора – кэрас абав.
    – Дулмут кадо сас пхрала, аканак вон барэ ай коркорэ аракхэн пэски бахт.
    – Чячуно ром миндык инкрэл пэски ворба! Кати бэрш ви тэ накхлэ! Дыкх муро щяво соско! Пашув, Лайош, мэк муро амал дыкхэл пэ тутэ! Май лаще кофарэс пэ са о тхэм чи аракхэс, вов англуно пэ грастэнго базари!
    – Тордюв, Антал! Сой туса! Пэ екхатэ киздыс тэ мангавэс? Амэ дулмут чи дыкхлам амэ, пас мол, ворбисарас па амаро тэрнипэ…
    – Ту на жя-тар катар э ворба! – лас тэ холяйвэл о Антал. – Ай э мол май паса.
    О Януш атярдас кэ чи жял-тар катар э ворба.
    – Мишто, – пхэндас вов, – тэ авилан мандэ фэри анда кадо, пхэнав сар сы. Лаш'о тиро щяво, наштык пхэнав кханчи, алом мури шей мангады пала Ардом. Лэско дад сас муро амал, мулас инкэ бэрш чи начилас, анда кадо ви чи кэрдам абав.
    – Ту наштык дэс ла пала кханикастэ, ту мангэ ворба дан.
    Кана вон ворбинас, кай э Патрина пашилас о Анталэско щяво:
    – Жяс пала мандэ?
    – Сой туса? О кхам пхабардас тё шэро? Шундан, мэ мангады сым.
    – Чи жяса – пэ зор инграв тут.
    – Тордюв! Ту кас камэс пэ зор тэ ингрэс? – пашилас лэстэ о Ардом.
    – Кам ту чи мэкэса тэ кэрав кадо? – асаяс о Лайош.
    – Тордён, – ғамисайлас о Януш. – Шай жял баро чёрипэ машкар амэндэ. Лэ те щявэс. Антал!
    – Ай ту на ғамин-ту андэ тэрнэнгэ байура. Вон коркорэ атярна, кон анда лэндэ май чячуно мурш.
    – Ромалэ, – пхэндас каринг лэ мануш кай тордёнас круял, о Антал, – кадо ром сас муро май лаш'о амал кана самас инкэ тэрнэ. Вов дас ворба, кэ кана лэски шей барола — жяла пало муро щяво. Чячуно ром миндык инкрэл пэски ворба. Кадэ, ромалэ?
    – Кадэ, – пхэндас варе-кон анда мурш.
    – Ай тэ сы кадэ – трубуй тэ инграв мурэ бора кхэрэ.
    – На кикидэ пэ мандэ, Антал, – пхэндас о дад ла щяко. – Мэ наштык дав мура щя пэ зор, кана вой камэл каврэс.
    – Тордён, тордён, ромалэ, вой чак най грас тэ дэн ла би-ворбако, – пхэндас ек анда пхурэ мурш. – Пущен латар ворба.
    – Тэ на дэна ла лащимаса – инграс ла пэй зор, а кон ғамия-пэ – аш'ла лэско шэро катэ, паша кады яг! - сыкадас вов вастэса.
    Лэ мануш анда Янушэско таборо холяйлэ пэ кадал ворби, алом э зор нас пэ лэнги риг: лэ ром савэ эрэслэ, андэ пэса бут тэрнэ щявэн, анда кадо ви зурарнас. О Ардом атярдас кэ миндяр лэ мурш хутилна-пэ пала щюра, ай авла баро шингерипэ.
    – Шун, Антал, ту на дарав, катэ чячунэ романэ ш'авэ! Состар тэ щёрдёл варе-каско рат? Кадо амаро байо лэ Лайошэса. Ай амэ машкар амэндэ трубуй тэ щювас са по пэско тхан.
    – Кон машкар амэндэ ащела жювиндо – кодо ви бирия тэ лэл ла.
    – Атяр, – пашилас ка э Патрина о Ардом, – э зор пэ лэнги риг, шёрдёла рат – шай ви мударэн варе-кас, ай тут са ек ингрэн.
    – Муро щяво, ингэр ла андо вурдон, дыкхаса кон тромала тэ тордёл андо амаро дром, – пхэндас о Антал.
    – Чи трубуй, даде, вов най англа ма кханчи, фэри мэкас пэ амэндэ чёри ғира, – пхэндас о Лайош.
    – Кэрэн рота анда яга, амэ мараса-амэ пэ щюра ай фэри ек машкар амэндэ ашла жювиндо.
    Мурш би ворбако кэрдэ яга, лэ жювля ингэрдэ щяворэн андэ церғи.
    Са атярнас кэ аканак авла мэрипэ ай тэ ащявэн кадо нас кханикастэ зор.
    О кхам аба бэшлас тэлэ, кана дуй щявэ тордёнас щюранца андэ вас машкар лэ яга.
    – Дадэ, – ровлас э Патрина, – ащяв кадо!
    – Мэ шай дав муро трайо, алом тэ ащявав кадо чи бирий.
    О Лайош маладас англуно, о Ардом ш'утас о вас ай э щюри накхлас пэ риг Атунчи маладас вов. Лэски щюри арэслас андо чято лэ булғэ бричинарэско, саво сас по лэско душмано. «Бахтало» – урайлас гиндо андо Ардомэско шэро. Котар вов атярдас дукх тэла ило. «Сой кадо? Состар э пхув пэрэл пэ мандэ? Мэ сар кана урав... Кон котэ пашлёл муеса андэ чар? Шундёл ципипэ, кэ варе-кон мулас...»
    О лоло кхам мэклас-пэ тэлэ ай фэштысардас сар ратэса са круял: копача англа амэндэ, зэлэно чар тэла пунрэ. Мэзыяс – э пхув сас щинды андо ило, ай мэрлас тэла амарэ пунрэ.
    Патрина накхлас машкар лэ мурш, би-ворбако пашилас кай о Ардом тай мэклас-пэ пэ ч'анга. Па риг чи шудёлас кханчи, алом мэзыяс па вуш кэ вой варэ-со пхэнлас лэскэ вай кам рудияс-пэ. Кхоник анда амэндэ чи лас сама, сар вой ваздас э Ардомоски щюри ай маладас андо пэско ило. Инкэ мануш чи атярдэ со кэрдилас, ай вой аба пашлёлас паша лэстэ ай хутилас лэско вас.
    Гэлас бришинд. Мэзыяс кэ ви о чери ровэл кхэтанэ лэ ромэнца ай бригий па мудардо камайпэ.
    Ардом тай э Патрина пашлёнас пэ чяр, ай лэнгэ вас сас кхэтанэ, сар кана вон ви пэ кавэр лума дарнас тэ на хасарэн екх екхэс.
    Категория: Цыгани всего мира | Добавил: Nanka
    Просмотров: 1920 | Загрузок: 0
    Счетчик тИЦ, PR и обратных ссылок